Из книги Л.Лещенко "Апология памяти":
Музыка оратории представляет собой невероятной сложности партитуру, основанную на документальных свидетельствах людей, знавших и видевших Ленина. Это, к примеру, рассказ красногвардейца Бельмаса, который нёс дежурство в Горках в день смерти Ленина. Это рассказ работницы Наторовой, которая, увидев во время пребывания Ленина на заводе Михельсона, что на пальто у вождя почти оторвалась пуговица, пришила её тут же на месте... Ну, "рассказ" в данном случае - весьма условное определение той вокальной партии, которая под силу только высокопрофессиональному исполнителю. Скажем, партия Наторовой была доверена Людмиле Белобрагиной, солистке радио, а входящая в зенит своей славы Людмила Зыкина пела "Народный плач". А вот одна из главных мужских партий — то есть партия Бельмаса — предназначалась для очень популярного тогда певца Артура Эйзена. Но так как Эйзен был слишком загружен в Большом театре, партию Бельмаса поручили мне. Две недели я как проклятый учу эту партию с таким примерно текстом: «Я, бывший батрак, в семнадцатом году бросил работать у кулака и вступил в ряды большевистской партии…». Привычных тактов здесь нет, чистейший образец атональной, аритмической музыки. И если бы не жёсткая камерная школа Понтрягина, мне бы такое нипочём не потянуть. Необычайно помог и Геннадий Рождественский, который сказал мне просто: "Лёва, следите за моей рукой, я каждый раз буду давать для вас вступление". Надо ли говорить, что у нас у всех - и даже у Люси Зыкиной - мандраж невероятный! Особенно запомнился тот момент, когда, по оратории, Бельмас узнаёт о смерти Ленина: «Не верится, не верится, не может этого быть! Ленин жив, жив Ленин!..» Сажусь после этого на стул, а меня всего аж трясёт — и от премьерного волнения, и от нервного перенапряжения, пережитого в партии Бельмаса».
|
НАЗАД